Читать книгу - "Лучший исторический детектив [сборник] - Людмила Малёваная"

Своей очереди ждали вареники с разными начинками, а ещё была селёдка, была зелень, было ещё что-то, Фёдору было не видать в конце стола другие блюда.

— Нет, всё-таки самый лучший борщ варят в Херсонской губернии, — похвалил он. — Нигде больше такого борща не пробовал.

Справедливости ради надо сказать, что он нигде больше и не был, кроме Херсонской губернии.

— Ну, а теперь расскажи про невесту, — заговорил Михайло, когда они немного подкрепились. — Вы чью берёте-то?

— Мещерякову Машку.

— Это которая? Сирота что ль?

— Ну да.

— Да что вы в ней нашли-то? Она такая невзрачная, ни рожи, ни кожи. Разве что косища до пят.

— Э-эх, Михайло! Тут своя история. Нам выгоднее было взять её, потому что без родителей. К другим сунешься — начнут крутить носом, всё выспрашивать да разузнавать, ещё откажут. Снова ищи невесту. А к этой пришли свататься — у неё сразу глаза загорелись, вся затрепетала и тут же дала согласие. Она молодая, глупая ещё, ей главное подружкам нос утереть. Как же: не успела начать в свет выезжать — и уже сваты приехали. Мы с ней уже обо всём и сговорились, и свадьбу назначили.

— А почему такая спешка? Можно было бы и побогаче найти, — удивился Михайло.

— Дак я ж тебе говорю: тут своя история, — горячился выпивший Фёдор. — А ты со своими глупыми вопросами не даёшь рассказать. Я должен был найти сыну жену, и очень быстро, а то он спутался с деревенской девкой. Тут я, конечно, виноват, выпустил его из-под своего контролю. Но я же не думал, что до этого дойдёт. А что получилось — кинулись они мне в ноги, просят благословения. Говорят, до греха у них дошло, надо венчаться. Ну, я им, конечно, устроил «венчание». Аксинью эту выгнал из дому, а Тимку привёз из имения сюда, в Херсон, женю его и отправлю куда-нибудь молодых в путешествие. Если не сразу, так со временем забудет он свою Аксинью, будет с женой и детьми жить, как все люди.

— Какие распущенные и нахальные девчонки стали, — вступила в разговор Анна. — В моё время такое поведение было недопустимо.

— Да, вот из-за таких наши сыновья ломают себе жизнь.

Михайло пытался попасть вилкой в вареник, последний оставшийся на тарелке, но после восьмой безуспешной попытки оставил эти намерения. Он обнял Фёдора и, изрядно захмелевшие, они затянули песню. Анна, поняв, что ей здесь делать больше нечего, встала и ушла в свою комнату.

Шестнадцатилетняя невеста Мария Мещерякова в подвенечном платье крутилась перед зеркалом так и сяк, не в силах оторвать глаз от своего изображения. «Ах, какая я счастливая! Я сама себе не верю, — думала она. — Неужели это всё происходит со мной? Неужели сегодня я стану женой?»

Она думала о том, как будет прогуливаться, ловя на себе завистливые взгляды тех, кого она успела опередить, по вечерам об руку с мужем по Суворовской улице — месте, где обычно гуляет всё городская знать.

«Соседской Татьяне скоро двадцать, а она ещё незамужняя. И Ольга, соседка напротив, в свои восемнадцать ещё ни гу-гу. Да что говорить, всех я перещеголяла. Сколько раз в девичестве я думала о замужестве — и вот оно уже пришло, и ко мне — раньше всех. Ох!»

Сумбурные мысли Марии перескакивали с одного на другое. При этом она не отрывала своего взгляда от зеркала, разглядывая себя в нём. Смотрела на своё лицо, на гладко зачёсанные назад волосы, не находя, впрочем, во всём этом особой красоты. «Но всё же Тимофей полюбил меня, ведь он ко мне посватался, да ещё и не захотел надолго откладывать свадьбу. Я ему понравилась. Изо всех он выбрал именно меня. Значит, я красивее и достойнее всех».

Вкус жениха Тимофея не подлежал сомнению, ведь он уже взрослый мужчина — на целых шесть лет старше неё, не какой-нибудь оболтус из тех, которые гурьбой ходят в гимназию мимо её дома.

«Одна моя коса чего стоит! Ни у кого в Херсоне такой нет». Правда, придётся смириться с тем, что сегодня вечером ей расплетут девичью косу и заплетут две косы попроще и потоньше — признак того, что она уже замужняя женщина.

«А потом у меня будут маленькие!» — при этой мысли у неё от умиления выступили слёзы на глазах. Она представила, как они с Тимошей будут гулять по Суворовской с коляской — все её одноклассницы-гимназистки сойдут с ума от зависти. А Катька — та вообще лопнет от злости.

— А теперь фату примерьте, — голос Оксаны, служанки, вернул её к действительности.

— Пора, пора, — глянув в окно, сказала другая служанка, пожилая Дарья, — уже ваш суженый приехали.

У Марии заколотилось сердце, она моментально спохватилась, привела себя в порядок и направилась к двери, пунцовая от радости и смущения. Она не видела себя со стороны, лишь служанки, глядя вслед, заметили, как она ещё неуклюжа и как мало ей подходит свадебный наряд. «Она ещё гадкий утёнок», — вероятно, думали они. И вдруг в тишине раздался треск рвущейся ткани. Оксана и Дарья, подскочив к оцепеневшей и расстроенной невесте, увидели дыры на свадебном платье — результат её неловкого шага. Она наступила себе на кончик платья и тут же оторвалась оборка на подоле и юбка от лифа в талии. Женщины сейчас же кинулись зашивать, бормоча про себя, что это плохая примета, а невеста чуть не плакала. И когда высокие двухстворчатые двери раскрылись, на пороге показался жених в чёрном строгом костюме с цветочком на лацкане и букетом в руках, а сзади его родственники — Мария от досады заплакала по-настоящему.

«Почему он увидел меня именно в этот момент, когда на мне зашивают платье?»

Но Тимофей, по-видимому, не придал этому факту большого значения. Он сунул ей розы и, дождавшись окончания шитья, провёл невесту в пролётку. Молча они доехали до церкви. Мария всю дорогу смотрела прямо перед собой, боясь поднять на него заплаканные глаза. Возможно, если бы она посмотрела в глаза будущему мужу, то что-нибудь прочитала в них.

Но вот уже и церковь. Встрепенулись нищие, увидев свадьбу — теперь им явно что-то перепадёт. Мария и Тимофей, выйдя из экипажа, чинно и благородно под руку двинулись по высокой лестнице, ведущей в Свято-Духовский храм, а за ними вся процессия. Под золотыми куполами пели колокола, разливая по округе колокольный звон. Мария забыла о своих слезах и о порванном платье, она с благоговением внимала музыке колоколов, торжественно ступая по ковровой дорожке, постланной на ступенях храма в честь новобрачных. Запах